Читать интересную книгу Пропавшее кольцо императора. II. На руинах империи гуннов - Роман Булгар

– Я дал команду своему тумену готовиться к походу, – глухо обронил темник, напряженно ожидая, что скажет на это старый военачальник.

Отрешенно глядя на то, как веселится, орет и поет толпа, скачущая вокруг поминального костра, Дулу медлил с ответом, размышлял.

Видно, это последняя ночь, когда они все еще вместе. Уже завтра их мечи и копья начнут искать новые жертвы и, скорее всего, отыскивать их среди прежних соратников…

– Это правильно, – наконец, его губы разлепились. – Пора выступать. Ты решил, Иштуган, куда поведешь своих людей?

– Мой дед говорил мне, что на слиянии двух великих рек Итиль и Чулман-су жили наши предки. Оттуда уходили наши воины в поход. Я должен вернуть их детей и внуков домой.

– Счастлив тот, кто имеет Родину… – старый полководец незаметно вздохнул. – Хорошо, когда есть, куда идти, есть, к чему стремиться…

Да и они когда-то ушли не с самых плохих земель, расположенных возле Кара Денгиза. Только там уже, верно, поселились другие племена, которые вряд ли просто так захотят потесниться…

– Что будешь делать, темник, – неожиданно спросил Дулу о том, что ему и самому не давало покоя, – с теми, кто не вашего роду и племени, кто пристал к вам по дороге войны?

Знал он, давно уже стало непреложной истиной, что насильно ни для кого мил не будешь. Насильно таща за собой всех многочисленных и разноплеменных людишек, прибившихся к продвигавшемуся на страны заходящего солнца войску хуннов, где сознательно, а чаще всего, по принуждению, не так уж далеко и до мелких вспышек обидчивых ссор и возникновения куда более глубокого и серьезного раздора.

– Неволить я никого не стану. Пусть, – Иштуган широким взмахом повел рукой вправо от себя, – каждый сам выбирает для себя дорогу. Хватит им быть слепыми исполнителями чьей-то воли. Пора подумать и выбрать дорогу, по которой они хотят идти. Чтобы потом, опомнившись через много-много лет, не искать себе виноватых в своей показавшейся им обидно неудавшейся судьбе.

То ли осуждая, то ли одобряя его решение, Дулу покачал головой. Дело, святая обязанность каждого их воина – исполнять любой приказ своего командира. Но, может, тут Иштуган прав. Собираясь в дальний путь, не стоит брать с собой и весь приставший к ним по дороге мусор. Возможно, пришло время очисть свои ряды от всякой ненужной шелухи перед дальним походом, чтобы потом не возиться с нею.

– Зерно разума в твоем решении есть. Однако оно расплодит бродяг. Немного времени пройдет, и все они начнут грабить на дорогах. Пусть несогласные с твоим решением воины со своими семьями переходят ко мне. Я приму всех. У меня им тоже найдется дело по душе. Когда вокруг живет непрекращающаяся война между народами, трудно оставаться в стороне от нее. А все они, прежде всего, воины, и их жизнь – это война…

– Куда ты, Дулу, собираешься повести свои тумены?

– Мы, – не сразу, быстро оглянувшись по сторонам, понизив голос, ответил военачальник булгар, – пойдем к Румскому императору Льву.

– Лев ждет тебя? – усмехнулся Иштуган и испытывающе посмотрел на старого полководца.

Насколько ему помнилось, прежде они все время только и делали, что довольно успешно воевали с императором Рума и его союзниками.

– У нас со Львом давно, – улыбка, нет, тень улыбки скользнула по обветренным губам, – существуют определенные договоренности.

– Ты, Дулу, – не сильно удивляясь услышанному, спросил Иштуган, – вел переговоры за спиной нашего верховного вождя?

В стороне от них снова усилился шум. Один из сильно подвыпивших удальцов с размаху швырнул в огромный костер толстый и узловатый сук. К небу взметнулся дрожащий и рассыпающийся тысячами ярких и моментально гаснущих звездочек сноп золотистых искр. Мгновенно же раздался восторженный всплеск дико орущих пьяных голосов, и старый воин ответил не сразу.

– У нас в этой жизни у каждого своя дорога. Аттила шел по своей дороге, а мы старались найти свой путь. В последнее время наши мысли частенько не совпадали. Наш правитель уже на пути к небытию, а нам еще жить. Тот, кто живет одним днем, плохо кончит…

Чуть погодя Дулу высказал давно выстраданную мысль про то, что если бы Аттила послушался их всех и не отвернул от Рима, отдал приказ взять его штурмом, все могло бы сложиться немного иначе или совсем по-другому. Если бы он не тащился в постель к девке Ильдико, как его и ни отговаривали от этой свадьбы.

Затаив в своей усмешке недосказанное, Иштуган произнес:

– Удачи вам всем, Дулу. Помните, что там, куда мы пойдем, живут ваши сородичи. Если вам станет совсем худо, идите к нам.

– Я запомню, темник, – военачальник булгар кивнул головой. – Ты знаешь, что я держу в руке? – в отблесках играющего пламени тусклым светом блеснуло чудное кольцо.

– Это, – Иштуган удивленно приподнял брови, – кольцо императора с таинственными надписями великого Соломона…

Проговорился он, и тут же укорил себя за поспешную болтливость. Но столь велико было его изумление при виде диковинного перстня, про который ходили многочисленные легенды.

Но то, что его все время носил на своем пальце вождь хуннов, было ведомо немногим, только избранным.

– Я знал, – Дулу негромко рассмеялся, – догадывался, что ты в курсе истории этого перстня. Твой пращур, скорее всего, узнал от Турая.

Прославленный во многих сражениях полководец Турай, ведущий свой род от одного из булгарских племен, был очень близок к правителю хуннов Маодуню. С той поры прошло много-много веков, а память о тех великих днях всегда бережно передавалась от отца к сыну, от деда к внуку и почти в неизменном виде дошла до них.

– Откуда оно у тебя? – осведомился Иштуган, прекрасно понимая, что это кольцо случайно в руки булгарского вождя попасть не могло.

Несомненно, как мнилось ему, этому предшествовало нечто, что пока никак не укладывалось в его голове.

– Наш канувший в лету вождь сам перед своей смертью отдал его мне. И ты первый, кто об этом знает…

– Зачем он отдал тебе? – темник непонимающе прищурился. – У него есть прямые наследники. Он должен был отдать свое кольцо самому достойному из них. Или я что-то не пойму…

Усмехнувшись, Дулу коротким взглядом показал на беснующихся рядом с поминальным костром вождей хуннов. Среди них находились и наследники ушедшего в иной мир отца.

– Аттила предчувствовал, что конец его близок. Говорят, нагадали ему, что он умрет в постели белокурой красавицы. Видно, он испугался, что его многочисленные сыновья прямо на похоронах устроят кровавую резню из-за права носить перстень на своей руке. Вызвал меня к себе и тишком всунул. Но сначала мы долго с ним говорили…

В какой-то момент Дулу уже пожалел о том, что раскрыл тайну перед темником, и не стал распространяться о том, что Аттила распорядился отдать впоследствии кольцу тому, кто сможет объединить все племена и народы, какого бы роду-племени он бы ни оказался…

– Аттила, – неожиданно спросил Иштуган, меняя тему разговора и уходя в сторону от кольца, – он не сказал тебе, почему он не разрушил Рим? Победа ходила от него всего в двух шагах…

Этот вопрос, подобно мечу в ножнах, уже много дней не давал ему покоя. Наверное, этот же вопрос невидимой клинописью был выбит на каждом камне Вечного города. Город городов Рим по-прежнему жив, и продолжает жить, устремленный в вечность, назло всем их пожеланиям.

За что пощадил его вождь хуннов? Почему после не выигранного, но и ничуть не проигранного сражения на Каталаунских полях он не отдал приказ и не стал преследовать отходящие войска Аэция?

Нет, не может считаться победителем тот, кто не разрушил столицу государства, против которого пошел уничтожающей войной.

Извечный закон всех войн. Страна, превращенная в жалкие руины, но сохранившая свою столицу, может пережить горечь своего поражения.

Наслоения лет погребут под слоем пыли нетленной истории самую досадную истину, через столетия летописи исправят и перепишут в угоду очередному правителю. У времени удивительно короткая память…

И потому до потомков доживают лишь легенды – они героические и величественные…

Признать свое поражение – самое мучительное испытание…

Идти к новой победе под знаменем предыдущего поражения – удел сильного народа…

– Аттила часто вспоминал про тот пир…

Шумный пир был в самом разгаре.

В глубине полутемного зала за длинным столом восседал Аттила. По правую руку от него расположились его самые старшие сыновья Ирнек, Дингиз, Иллак, рядом с ними – сыновья королей разных стран. Слева от Аттилы пристроились его жены, самые любимые и…

В середине зала на самой освещенной открытой площадке под звуки тихо льющейся мелодии танцевали полуобнаженные наложницы.

Легкие, как незримое дыхание теплого степного ветерка, страстные и соблазнительные движения прекрасных дев, плавные покачивания гибких юных тел, матово мерцающих сквозь дымчато-шелковистые шаровары и короткие туники, сопровождались нежнейшим звоном серебреных монет, украшающих их длинные косы и тонкие изящные запястья.